Глава IX. «Время, назад!»

Мы продолжаем наше хроникальное повествование о безвре­менье и безбытности, о нашей российской беспредельности и бесполюсности. Продолжаем тему «разбегающейся» во времени и пространстве России, об этом удивительном взрыве, разметающем страну на все стороны и во все времена.

Наш русский-советский композитор Георгий Свиридов напи­сал когда-то сюиту «Время, вперед!», посвященную строительст­ву Магнитогорска. Последняя часть этой сюиты известна в нашей стране, наверное, каждому. Эта динамичная музыка стала отраже­нием глобальной эпохи. Ее ритм неудержим, темп атакующий и безоглядный.

...С первых звуков представляешь огромную единую стра­ну-муравейник; в ней кипит титаническая работа-подготовка к чему-то возвышенному, для всех и каждого ― самому главному (фортепиано, заглушая ударные, отбивает все громче и ритмич­нее); что-то масштабное затевается, планетарное, вселенское: прокладываются рельсы, перекрываются реки, наводятся мосты и плотины; заводятся моторы и с диким ревом взлетают могучие аэропланы, а вокруг новостройки, новостройки, новостройки...; здесь и лес рубят, и щепки летят (все громче музыка, все ак­тивнее включаются в неё новые звуки и, соединившись, бросают­ся дальше); мускулистые и прокопченные люди всё крепчают, их движения становятся интенсивнее, взор устремлённее, и всё это вместе ― приготовление к восхождению и покорению. (Не все уцелеют, да разве о том надо мыслить?). Но вот, всё что звучало до сих пор уступает и подчиняется  одному  и единственному упорядоченному ритму, который вырастает изнутри разрывающихся аккордов.  Остается только один неистовый звук-молот, он же ― звук-наковальня  и  все  это ― гигантский ритмично грохочущий пресс... Это возбуждающий и манящий зов ненасытного Молоха.

В р е м я,   в п е р е д !

И тут же из жерла вырывается раскаленная труба-металл и взлетает выше, выше, выше... Это наш народ пошел, наша страна… Рванулись вперед, обгоняя время… Рванулись чкаловыми, стахановыми, гагариными, королевыми... и миллионами других, неизвестных, безымянных, но отчаянных, увлекая за собой пол­мира, весь мир, все миры...

Но, что это за тяжелые удары? Барабанами и тарелками по трубе, по нам всем, по стране, по народу с чкаловыми и гага­риными. Все как-то неожиданно закончилось. Р-р-р-аз! И ― стоп!

Нет, не даром именно этот фрагмент многие годы сопровож­дал (и, кажется, вновь сопровождает) телезаставку к началу ин­формационной программы «Время». Ту самую, которую очень любил один престарелый генсек: «Смотрел программу времени».

                                                            *   *   *

Время и без музыки, и без нас идет только вперед. Возв­ратиться невозможно. Вернуть ушедших нельзя...

Ушедших нельзя. А ушедшее?

Если мы утверждаем, что наша страна «разбегается» во времени, это значит ― она «разбегается» и назад.

«Время, назад!».  Кто напишет к этому музыку? А если на­пишет ― какова она будет? Не сплошной ли какофонией?

«Время, назад!» ― не возвращение прошлого, а отступление настоящего от ранее достигнутого, оговоренного, содеянного. Отступление ― не марш. Оно хаотично, неупорядочено, некраси­во, неравномерно. Но отступление и не бегство, с одной лишь целью спастись. При отступлении есть время подумать и пото­му оно ― мучительно.

В чем выражается «время, назад!»?

Во всепроникающих звуках лагерной «мурки», доносящейся из коммерческих палаток и телеэкранов? В пестрых одеждах, па­пахах и нагайках хмельных казаков? В интеллигентного вида стариках, копающихся на помойках и свалках? Или в дураковатых переименованиях всего и вся?

Да. И в этом тоже. Но еще более ― в другом.

У пятящейся страны в главных союзниках ― традиционное российское государство с легионами его прислужников, лакеев и адвокатов. Их несметные стада, карабкаясь по лестницам раз­бухших властных иерархий, забрались на подмостки отечествен­ной истории и взывают оттуда: «За нами!».

Все наши государственные учреждения были созданы для воспроизводства и обслуживания старой обанкротившейся систе­мы. Иные задачи перед ними не ставились и природа этих инсти­тутов на другое не рассчитана. Проблем не было, пока «единс­тво целей и задач» обеспечивалось устойчивым полицейским ре­жимом.

Но вот появились очаги свободной экономики, зарождается гражданское общество, открылся внешний мир, в жизнь входит новый быт и новый образ,  словом, изменился мир внутри страны и со всей жесткостью изменились многие ценности.

Но сохранившиеся институты обанкротившегося государства остались прежними. Могут ли они выполнять новую для себя функцию? Могут ли они, составная часть системы, обслуживать совсем иную, новую жизнь и при этом не разрушать её, не тя­нуть назад?

Ориентированные на обслуживание государственного интере­са, смогут ли они переориентироваться на интерес человека и общества? Может ли МВД защитить нашу частную собственность и нас, граждан? Может ли сложившаяся система сыска заниматься поис­ком действительной, а не мнимой опасности для государства и общества? Способен ли бывший Минсельавтопром выпустить конку­рентноспособный автомобиль, а МИД ― соответствовать изменив­шимся внешним и внутренним политическим условиям? Сможет ли система Центробанка со своими РКЦ отвечать интересам нового рынка, а министерство образования ― сможет ли дать новое ми­ропонимание гражданам, вступающим в этот рынок и в эту жизнь? И так далее...

Весь этот старый, изношенный, обанкротившийся и нерефор­мируемый организм тянет страну назад, под ложную и циничную риторику о демократии, цивильности и «продвижении вперед».

Пятящаяся страна более всего отражена в лицах людей. Наделенных властью: самый страшный век позади, а они так ничего и не поняли; тех, что под властью: самые кровавые с вами творили дела и тоже ничего не поняли, ничему не научились. И вот, с современным оружием и новыми технологиями, но с прежними мозгами, ― пятимся в прошлое свое состояние.

Летал самолет, но перестал; ходили трамваи, но сейчас не ходят; работал телефон ― да теперь сломан, и заменить его не­чем... Или дослужился до высокого чина, имел награду, почет, уважение, но теперь сокращен, списан, уволен и, чтобы вы­жить, вынужден искать случайный заработок, а то и просто по­бираться. Или предприятие, «флагман отечественной индуст­рии», а нынче ― разворованные и хиреющие корпуса…

― Надо переименовать улицу Сергея Лазо.

― Как же переименовать, когда его... это самое, в топку?

― Нет нет… Архивы сейчас открыли. Оказывается не его в топку, а он сам туда всех запихивал. Так что надо переимено­вывать. Как до него улица называлась?

― Чайковского, вроде. Композитора.

― Композитор хороший. Но, недавно по телевизору переда­вали, что он вроде как голубой, ну... словом, педераст. Нас неправильно поймут. И так сейчас с нравами, знаете ли. Народ подумает, что поощряем. Как до него, до Чайковского?

― Сейчас узнаем. Так... Вот ― Малая Холявка.

― Как?

― Малая Холявка. Значит, где-то была и Большая.

― Ну, что ж, Малая это ущё ничего. Пусть так и будет. Лишь бы Большой не было. Большой Холявы не надо. А Малая ― ничего страшного, пусть так и остается.

                                                          *  *  *

Итак, «время, назад!». Страна ― назад. Люди ― назад…

Двадцать семь жителей таежной глубинки российского Дальнего Востока умерли в 1994 году из-за неприбытия к ним врачей санитарной авиации. Почти каждого второго можно было спасти, если бы вовремя поступила кровь нужной группы, при родах присутство­вал врач, а к страдающему от аппендицита своевременно прибыл хирург.

«Неоправданно высокие цены на аренду вертолетов и малых самолетов практически свели на нет возможность оказания сроч­ной медицинской помощи в таежных селах и поселках, ― пояснили в региональном управлении санитарной авиации. ― Если раньше задержка на несколько часов считалась чрезвычайным происшест­вием, то сейчас нормой стали задержки на несколько суток».[1]

Все изложенное говорит само за себя.

Вот сообщение из поселка Карпунино, Свердловской облас­ти. Здесь получила распространение причёска двадцатилетней давности. Местные жители давно не помнят приезда парикмахеров из районного дома быта, которые раньше навещали поселок мини­мум раз в месяц. Своей парикмахерской в Карпунино нет, а ра­йонные парикмахеры сюда тоже не приезжают ― накладно.[2]

В городах парикмахеров полно. Их заработки мизерны. Тот, кто имеет клиентуру, работает на заказ. Остальные в жестких условиях конкуренции. Рядовой клиент на стрижку много не пот­ратит. А в глухомань, если и приедет какой парикмахер, кто же будет стричься за 10 или 20 тысяч? Так невольно возвраща­ются к нам времена битников и хиппи.

В Мурманске в октябре сотрудники объединения «Лифтре­монт» пообещали отключить до конца года все городские лифты в случае, если властям не удастся в кратчайшие сроки решить фи­нансовые проблемы предприятия. Общая задолженность «Лифтре­монту» перевалила уже за 1 миллиард рублей. Работники послед­него с августа не получают зарплату. Поэтому мурманчанам гро­зит прощание с еще одним достижением цивилизации.[3]

Конечно, можно сказать, что это лишь угрозы, что в конце концов все равно лифты работать будут (у нас всегда так). Но сейчас угрозами дело может не ограничиться.

В Бишкеке (хотя это и не Россия) тоже пугали и стращали местный университет: мол всё отключим и закроем за долги. Ду­мали, пронесет. Ан ― нет. Отключили отопление и воду. Теперь преподаватели и студенты прихватывают с собой на занятия тер­мосы с кипятком, а нужду справляют в близлежащих скверах.[4]

Кстати, насчет воды и времени. Много лет назад, точнее, в январе 1985 года, жильцы одного из домов в Калининграде по­жаловались в управление «Водоканал» на плохое снабжение дома водой. Уже в конце февраля того же года управление выслало им официальный ответ с подробным изложением технических причин, по которым была невозможна бесперебойная подача воды. Это письмо-ответ шло с одного конца города на другой почти десять лет! Но поражает не это. Письмо совершенно не потеряло своей актуальности: вода в дом попрежнему поступает с перебоями.[5]

Таким образом, мы видим, бывает что время ― и ни вперед, и ни назад…

Но вот сообщение из Минска. Тут уж точно назад.

«С нарастанием экономического кризиса белорусские малои­мущие стали поэтапно отказывать себе в привычных удовольстви­ях жизни: съесть сосиску, мороженное, конфету-карамель, схо­дить в кино, в баню... ...в связи с подорожанием порошков и мыла, мытье и стирка превратились для некоторых в дорогое удовольствие. В результате у отдельных вполне приличных, но слишком бедных граждан появились вши. Минская санитарная служба поняла на­родное горе и пошла населению навстречу. Введена новая услуга ― бесплатное уничтожение зловредных насекомых, которые к тому же могут оказаться разносчиками сыпного тифа».[6]

В подмосковном Калининграде (не путайте с тем, где пись­ма идут по 10 лет) в качестве подарка ко Дню пожилых людей городские власти преподнесли бесплатную помывку малоимущих пенсионеров.

Как сообщили корреспондентам «Московского комсомольца» в отделе соцзащиты городской администрации, старики, чей доход меньше 60 тысяч в месяц, смогут теперь два раза в месяц (а ста­рикам зачем чаще?) в определенные банные дни бесплатно посе­щать баню. «На посещение парилок будут выдаваться специальные талоны. В первую очередь их получат те малоимущие, у кого до­ма нет ванн. В банях каждому будет выдан тазик и мыло. Веники пенсионерам, вероятно, придется приносить свои, потому что в бане они бесплатно не выдаются. (Элемент роскоши все-таки). Эта своеобразная благотворительная акция, ― сообщается в заметке, ― продлится до конца года. В день же праздника, 3 октября, бани будут открыты для всех пенсионеров города».[7]

Вот такой почин. Конечно, повезло больше тем, у кого нет дома ванн ― им и талоны в парилку, и тазик, и мыло...

По сведениям специалистов-венерологов Московской облас­ти, количество больных сифилисом в 1994 году, по сравнению с 1993 годом, возросло в 2,5 раза. Всего же, по данным медиков, за пос­ледние 4 года количество заболеваний сифилисом в Московской области возросло в 25 раз![8]

Хорошо, когда есть у тебя санитарная служба, отдел соц­защиты и администрация с депутатом. А если их нет? Если чело­век остался один, без начальства и парикмахеров, без магази­нов, бань и без всяких соцслужб. Что тогда делать?

А тогда и запросы соответствующие.

В таежной деревне Раменцы, Селтинского района Удмуртии, осталась всего одна жительница ― баба Нюра. Она наотрез отка­залась переехать куда-либо и ей администрация района предос­тавила радиотелефон (чем не «время, вперед»?). Газета «Извес­тия Удмуртской республики» сообщает, что недавно баба Нюра связалась с главой местного самоуправления района и попросила привезти ей дрожжи, а то «бражку поставить не на чем».[9]

Но радиотелефон ― не дрожжи: на всех не напасешься. Председатель Свердловской государственной телерадиокомпании Владимир Костоусов сообщил, что в Свердловской области стало на 100 тысяч радиоточек меньше. Проводного радиовещания за последние годы лишились 246 населенных пунктов области. Это, по мнению Костоусова, может привести к одичанию людей. Случись ЧП, население не сможет вовремя принять меры для своего спасения.[10]

Учитывая, что многим жителям деревень и поселков покупка новых телевизоров не по карману, можно предположить, что очень скоро в разных уголках страны появятся замкнутые инфор­мационные пространства и люди даже не смогут узнать при де­мократическом или каком-то ином строе живут.

А вот сообщение с ещё одного конца нашего света:

«В отдаленных селах и поселках Камчатки люди испытывают острую нужду в самых простых и обычных товарах. В пяти прове­ренных магазинах Корякского сельпо четыре месяца не было в продаже молочных продуктов, рыбы, колбасы, булочных изделий. В 15 магазинах Елизовского потребобщества три месяца отсутс­твовали мука, мясо, мясные и рыбные консервы. От месяца до полугода в продаже не появлялись хозяйственное мыло и сти­ральный порошок».[11]

Это, так сказать, бытовой уровень. А вот государствен­ный.

По данным японской газеты «Хоккайдо симбун», со ссылкой на местное управление безопасности на море, из 62 российских судов, заходивших в порты японского острова Хоккайдо с 5 по 14 декабря 1994 года, 14 не имели навигационных карт, 38 были старой постройки, 36 не имели страховки от несчастных случа­ев. За тот же период 7 судов сели на мель.[12]

Это картина среднестатическая, всего за десять де­кабрьских дней. А дней таких в году 365. А во сколько еще портов наши суда заходят?

Ленин когда-то сказал про Дальний Восток, что, мол, хоть он и далеко, но край-то «нашенский»… Так это про Дальний вос­ток. А вы возьмите линейку: от Владивостока до конца вверх ― 25 сантиметров! Столько же, сколько от Москвы до Байкала. Так где Москва, а где Байкал!..

Жалобы на плохое снабжение ― история старая.  Где-то ни­чего нет, а где-то переизбыток и затоваривание.

Снабженцы Северо-Западного региона, занятые продажей ставшего ненужным обмундирования, столкнулись с неразрешимой проблемой: если кирзовые сапоги и масхалаты население разби­рает бойко, то на некоторые виды обмундирования и покупатели, и сами продавцы взирают с чувством недоумения или даже изум­ления. Так, например, в распоряжение одного из предприятий Ми­нобороны недавно поступило около 400 тысяч бюстгальтеров об­разца 50-х годов и примерно столько же женских поясов для чу­лок с проржавевшими металлическими застежками. Что теперь де­лать с этим устаревшим стратегическим запасом? ― вопрошают снабженцы. Единственными покупателями стали пока несколько женских тюрем и дом престарелых.[13]

Не знают что делать? Менеджеры чёртовы. Выжидать, пока время подойдет (или отойдет?). Бюстгальтеры, видите-ли, устаре­ли, застежки заржавели... Берёте войлочную тряпочку, на неё немного пасты и протираете застёжку минут десять-пятнадцать. Блестеть будет, как новенькая. А на хорошей ноге и за украше­ние сойдёт. Скоро этому знаете как будут рады?! И не только в тюрьмах или в домах престарелых. Мода 50-х возвращается. В Европе все это уже давно в ходу.  Так что товар валютный и будет нарасх­ват. Как и масхалаты. Подождите, еще министру обороны коррупцию пришьют. Если вовремя не снимут ― так и будут называть: «Паша лифчик»…

Когда товар есть ― не так страшно. Страшнее, когда его никакого нет. А тот, что мог быть товаром ― ничего не стоит, не до него.

Вот письмо с Украины, из Одессы, ― города смеха и анекдо­тов. Пишет его отчаявшаяся учительница музыкальной школы Л.Листопад.

«У нас отняли все: право на рождение, на работу, на бесплатное жильё, лечение, право получать зарплату за свою работу, право спокойно выйти на улицу, не боясь, что тебя убьют или прирежут. Я не умею ни воровать, ни заниматься продажей вещей. И не знаю, где и как трудится, чтобы жить по-человечески. Рабо­таю в музыкальной школе на полторы ставки, преподаю фортепь­яно. Получаю два миллиона карбованцев. Чтобы объяснить, что значит эта сумма, приведу пример: килограмм сливочного масла стоит 490 тысяч, а дорога на работу обходится в 30 тысяч кар­бованцев в день. Несчастные мои ученики больше десяти минут занятий не выдерживают. Их пальчики перестают двигаться от холода ― в классе всего один градус тепла. Родители смотрят на меня умо­ляющим взглядом, чтобы я только не уходила с этой работы, иначе их малыши останутся на улице. У детей отняли пионерские лагеря, кружки, детские фильмы и кинотеатры, библиотеки. Зато подарили неотапливаемые и без света квартиры, где они учат уроки при свечах и керосиновых лампах. Я не знаю, что мне делать. Хочется выйти на улицу и кри­чать...»[14]

Хорошо, что еще только «кричать». Из Казахстанского города Кентау сообщают: «Сорокавосьмилетняя женщина бросилась под поезд. Младший из девяти ее детей лишь недавно пошел в школу... Такие трагедии становятся привычными в этом, прежде уют­ном и благополучном, горняцком городе. Сегодня здесь практи­чески не работают все основные предприятия, естественно, люди не получают зарплаты, а жизнь дорожает на глазах. К тому же в ней, в этой жизни, нет уже ни тепла, ни света, в Кентау прак­тически постоянно отключены или вода, или свет, или газ, а то и все сразу. До десяти месяцев задерживается выплата пособий и пенсий, дети не посещают школы... Жить становится куда как сложнее, чем просто дождаться поезда и лечь перед ним на рельсы».[15]

Как видим, «время, назад!», ― не только в забытых уголках некогда могущественной и единой страны, но и в крупных цент­рах.

«Известия» сообщают о том, что в Тюмени местный госуни­верситет сжег часть своей библиотеки. «Многие прохожие, ― со­общается в заметке, ― с болью смотрели на это варварство, а некоторые успевали выхватить из огня два-три томика любимых писателей. Как оказалось, работники библиотеки бросили в огонь нес­колько автомашин книг из-за того, что их негде больше хра­нить. Директор библиотеки Людмила Федорова объяснила, что выброшены и сожжены издания не первой молодости, поскольку предприятие вторичного сырья их не принимает».[16]

А то бы книги не сожгли, а просто сдали в макулатуру.

Под это движение вспять подстраивается экономика. Спрос рождает предложение. Вновь налаживается уже было забытое производство керогазов, примусов, миниатюрных печей, а там пой­дут лампадки керосиновые, свечи, утюги на углях...

К изготовлению дровней ― гужевых саней для перевозки грузов ― приступил «в связи с непрерывным ростом цен на горю­чее» Тумутукский филиал Бугульминского деревообделочного ком­бината в Татарстане. Заказчикам будет предложено несколько видов дровней разных параметров, изготовленных из дуба, бере­зы и сосны.[17]

Народ, похоже, относится к этому с пониманием. Решается заодно и экологическая проблема. В Вологде, например, недо­вольные строительством возле их домов автозаправочной стан­ции, жители одного из районов города провели митинг протеста, после чего женщины и дети закидали уже почти готовую бензоко­лонку камнями и грязью. Между тем, специалисты сообщают, что в Вологде сегодня работают лишь восемь автозаправочных станций, тогда как для обеспечения транспортных нужд требуется пятьдесят.[18]

А мы рискнем предположить, что скоро и восьми будет мно­го. Социологи Независимого статистического агентства провели опрос среди подростков Вологды. Выяснилось, что 71 процент девушек и 76 процент юношей за последние два года к книжкам вообще не притронулись.[19] И не подумайте плохо про Вологду. Провели бы оп­рос в Воронеже или Чите, думаете, было бы лучше?..

Так что гужевые сани скоро будут в самый раз. А от лоша­дей, в условиях подорожания горючего, пользы больше. И за примером ходить далеко не надо. Вот сообщение, из Удмуртии:

«С опозданием на несколько часов отправилась из Малопур­гинского райвоенкомата Удмуртии к месту службы очередная группа призывников. Новобранцы ждали своего "однополчанина" из Старомоньинского сельсовета. Оказалось, что десятикиломет­ровый путь до военкомата парень в одиночестве преодолевал пешком, поскольку сельская администрация для его проводов транспорта не выделила».[20]

А был бы гужевой транспорт ― проблем бы не было ни у ад­министрации, ни у армии.

В колхозе «Красное знамя», что в Буда-Кошелевском районе Бе­лоруссии, возникла серьезная проблема: как во время энергети­ческого кризиса добраться до фермы далеко живущим дояркам?

Очень просто: правление выдало труженицам ферм полтора десятка велосипедов. Настанет зима ― выдадут лыжи. Коровам ведь без разницы, как добрался до работы тот, кто их доит.[21]

Итак, «время, назад!». Огромная страна, пятящаяся назад своим старым обанкротившимся государством и своим же уставшим и изму­ченным десятилетием реформ народом.

                                                         *   *   *

Но какой-то своей частью, страна движется вперед. Да так лихо, что разрыв ― по нашему «диапазон» ― достигает неверо­ятных размеров. Там где были развалины, вдруг, появились особняки и даже нечто эклектическое вроде замков; по городам и весям заездили иномарки, причем не потрепанные, а дорогие и роскошные; летают теперь отдыхать за границу, на Канары; новые слова появились, и даже не слова, а новояз: уже не гово­рят «где купил», а спрашивают: «у кого одеваешься, от какого кутюрье?»...

Но, катящаяся вперед страна,  чем  представлена?

Шестисотыми «Мерседесами»? Моложавыми «новыми русскими» с набриалиненными головами? Отверсаченными завсегдатаями по­луночных тусовок? Малиновым блеском казино, разместившихся в хрущобах?..

И этим тоже. Но еще более ― лицами...

(Мы в нашей книге темы «время, вперед!» касаться не бу­дем. Про это и без нас лихо пишут.)

Катящаяся вперед страна, в лице преуспевающих и счастли­вых, старается не сталкиваться лишний раз со страной, пятящей­ся назад, в лице нищих и несчастных. И тем и другим такие встречи противопоказаны. Преуспевающим она сулит временную душевную неуравновешенность. Неудачникам и аутсайдерам ― веч­ный соблазн. Вот почему обе стороны (обе страны!) стараются держаться своих. Лидеры ― лидеров, аутсайдеры ― аутсайдеров.

Но, бывает, что Провидение сталкивает эти страны лицом к лицу. Неожиданно. Тогда нарушается гармония, гомеостазис и может произойти трагедия.

На Украине, в небольшом районном центре Гайсин, Винниц­кой области, директором спиртзавода многие годы работал Васи­лий Григорьевич С. Профессия и должность сделали его уважае­мейшим человеком своего района, области и даже республики. Однако свалившиеся на голову «рыночные отношения» зас­тавили и его, испытанного бойца госсектора, перекраивать организм. Перекроил. Сделал АО. Стал не директором, а президен­том; предпринимателем, а не чиновником; господином, а не то­варищем. Как и положено предпринимателю, пересел из «Волги», на которой ездил до того всю жизнь, на новенькую дорогую ино­марку.

Красиво, удобно, престижно, но это среди своих. А в це­лом, была нарушена гармония бытия. Проявилась, как сказал бы философ, некоторая неадекватность. «Новое», но ещё не прижившееся, столкнулось со «ста­рым», но ещё не отжившим, и привело к трагедии.

Этот благополучный во все времена человек, въехал своим новым автомобилем в старый телеграфный столб. Столб старый, технология испытанная, на иномарки, пусть даже и дорогие, не рассчитан, так что ему хоть бы хны. А иномарка сплющилась на глазах у обомлевшего народа, который, узнав директора, бро­сился к нему на помощь. А он, несчастный, в это время оказался зажатым между си­дением и рулем. Что делать? Будь «Москвич» или та же «Волга» ― мигом бы разобрались, что к чему, извлекли бы пострадавшего и постарались бы спас­ти. Но в данном случае с современной западной технологией ма­ло кто был знаком. Как подступиться, куда нажимать, чтобы дверь открылась? Один попробовал нажать на какую-то красную кнопку ― заработали дворники, другой нажал на синенькую кнопку ― ста­ли ездить взад-вперед окна, дернули за какой-то рычажок ― зашу­мел кондиционер…  Задумались. А уважаемый человек, тем време­нем, находился на последнем издыхании. Приехали врачи. Достали нашатырь, носилки... Спрашивают: «Куда нажимать, чтобы дверь открылась?» «Не знаем», ― отвечает народ. Тогда попробовали сами. Нажали на какую-то кнопку, на которую ещё никто до них не нажимал. Сидение мягко придвину­лось к рулю, уничтожив последние надежды на спасение… Потом, уже  неживого,  как  могли из машины выковыривали…

Так что очень важно придерживаться временнóй (и прочей) гармонии. Стараться не уходить далеко вперед. А то жизнь так поправит, мало не покажется.

К неутешительному выводу пришли социологи Фонда «Общест­венное мнение», проанализировав результаты всероссийского оп­роса городского и сельского населения (опрошено 1370 рес­пондентов).

Ни в одном регионе, исключая Москву и Санкт-Петербург, число респондентов, для которых жизнь при капитализме лучше, не превышает числа тех, кто выбирает социализм. А в Поволжье предпочитающих социализм почти в семь раз больше, чем сторон­ников капиталистического будущего (соответственно 68% и 10%).

Только среди жителей Москвы и Санкт-Петербурга большинс­тво: 59% против возвращения «эпохи застоя». В ос­тальных населенных пунктах и во всех регионах страны больше сторонников такой реставрации, чем противников. (Общая газе­та, 27 апреля – 3 мая, 1995,

Примечания

[1] Аренда ценою в жизнь // Сегодня. ―1994. ­―27 декабря.

[2] Постричься – проблема // Труд. ―1994. ­―28 октября.

[3] Сводки ИМА-пресс от 4 октября, 1994.

[4] Сводки ИМА-пресс от 9 ноября, 1994.

[5] Сводки ИМА-пресс от 18 октября, 1994.

[6] Полякова Т. Мой до дыр! // Труд. ―1994. ­―12 ноября.

[7] В Подмосковном Калиниграде пенсионеров стали мыть бесплатно // Московский комсомолец. ―1994. ­―24 сентября.

[8] Московский комсомолец. ―1995. ­―2 февраля.

[9] Бронштейн Б. Баба Нюра из деревни Раменцы шлет позыв­ные начальству // Известия. ―1994. ­―7 сентября.

[10] Без радио люди одичают // Известия. ―1995. ­―25 февраля.

[11] Колосов Б. // Труд. ―1994. ­―5 августа.

[12] Куранты. ―1994. ­―30 декабря.

[13] Рослов В. Нижнее белье цвета хаки // Сегодня. ―1994. ­―17 сентября.

[14] Л.Листопад. Я не умею воровать // Труд. ―1995. ­―10 февраля.

[15] Квятковский О. Не нашла выхода // Труд. ―1994. ­―10 ноября.

[16] Госуниверситет жжет книги // Известия. ―1994. ­―13 сентября.

[17] Сани в бензине не нуждаются // Известия. ―1994. ­―2 февраля.

[18] Сводки ИМА-пресс, 9 ноября, 1994.

[19] Сводки ИМА-пресс, 28 октября, 1994.

[20] Пешком в армию // Известия. ―1994. ­―16 декабря.

[21] Полякова Т.  Краснознаменные велосипедистки // Труд. ―1994. ―21 октября.