Глава X. Выйдем ли, наконец, мы все из народа? Часть вторая

Откроем Ветхий Завет... Великие, исполинские фигуры библейских пророков: Исаия, Иеремия, Иезекиль... Сквозь откровения, плач, стенания ― проходит всегда и неизменно одно: именем Бога живого ― беспощадная, жесткая, бескомпромиссная критика своего народа, Израиля. Не сатира, не юмор, не пасквиль, но открытое и доступное пониманию каж­дого Слово. Пусть угроза собственной жизни, пусть вопреки властелину, обстоятельствам, вопреки даже смыслу, но Слово пророка ― это всегда предостережение, всегда укор и напомина­ние о грозящем возмездии, если народ изменяет своему Богу, своим традициям. И если вокруг кровь, насилие, разврат ― ви­новаты не лишь правители, виноват весь народ и в особенности народ.

Слушайте, небеса, и внимай, земля;

         ибо Ягве говорит:

«Сыновей взрастил и воспитал Я,

         а они восстали против Меня!

Вол знает хозяина своего,

         и осел ― ясли господина своего,

А Израиль ― не знает,

         народ Мой ― не разумеет!»

Горе племени грешному, народу,

         обременённому беззаконием,

         отродью злодеев, сынам погибели!

Они оставили Ягве, оскорбили Святого Израилева

         и отвернулись от Него.

Как вас бить еще,

         упорных в своем преступлении?

Вся голова ваша в язвах,

         сердце ваше лишилось силы;

От ног до головы нет на вас здорового места;

         язвы, рубцы, воспаленные раны,

         не смягченные елеем!

Земля ваша опустошена, города сожжены,

         поля ваши на ваших глазах поедают чужие;

         запустело все,  как   после   гибели   Содома...

                                                                  (Ис 1. 2-7)

«Народ всегда прав!», ― это ложное и обольстительное, ставшее аксиоматичным, утверждение, на деле играет роковую роль для самого народа. Оно не просто опасно, оно губительно изначально, поскольку порождает неискореняемый порок внутри общества ― самодостаточность, восторг от этого и коллективную безответственность. В этом случае Бог ― единственный и высший Судия ― сам подвергается суду и перестает существовать для народа.

«Восстановим храм Христа Спасителя! Соберем деньги, по­жертвования, поднимем общественность, задействуем архитекто­ров, строителей, и в кратчайшие сроки воссоздадим во всей красе, и даже лучше прежнего, с новыми технологиями».

И все?!

Архитектура ― пространственное толкование действитель­ности. «Посмотрите как люди строят и узнаете как они живут», ― говорил один мудрый архитектор.

Оглянитесь окрест, посмотрите, как мы живем и предс­тавьте, что же это будет за храм.

Уже Крестный ход и сама закладка храма прошли под уси­ленным конвоем военных и омоновцев, а все действо ― под гро­хот снарядов и стоны умирающих в Грозном. Еще не воздвигнут, но уже наречен «храмом на крови».

А для деловых людей проблемы вообще не существует. Вот точка зрения руководителя концерна «Гермес» В.Неверова: «Я верю, что когда этот уникальный собор вновь встанет на своем месте, столица и вся Россия получат особое покровительство Спасителя и Пречистой Девы. Что же касается денег, то их не так уж много и требуется: всего-то миллион тон нефти. Крупное нефтяное объединение теряет такое количество, практически не замечая». (Московские новости. ―1994. №48. ―16-23 октября.)

Действительно, если уж меняем свою нефть на «сникерсы», то почему бы не обменять её еще и на храм?..

Патриарх Всея Руси выступает по телевидению: «Мы должны совершить акт покаяния. Восстановив Храм, мы, наконец, обратим на себя внимание Бога».

«Обратим на себя внимание Бога», ― это говорит высшее ли­цо церковной иерархии! И разве это не в духе нашего народа?

Он, народ, ― всегда центр мироздания. Сам себе судия, а, значит, и сам себе бог. Не в том «богоносец», что носит Бога в своем сердце, а в том, что он, народ, сам «у Христа за пазухой».  И это, далеко не безобидное, заблуждение очень часто поощрялось и провоцировалось.

Отстроим храмы и озолотим купола, авось заметит Всевыш­ний. А заметив, скажет нам: «Ну да ладно, живите!»

Так и пребываем в надежде, что, наконец, заметит. Из кожи лезем, маячим у иконостасов, крестимся, взываем… А если Господь не отвечает, ― значит, не замечает, значит... нет Его, Бога-то![1]

«Что тому богу молиться, который не милует?», ― не из на­ших ли народных премудростей?

Надо же! Был хороший и добрый народ, жила себе сытно и безбедно мужицкая страна Муравия. Вдруг, пришли бандиты-боль­шевики. Разрушили храмы, уничтожили священников, стали насаж­дать воинствующий атеизм. Народ перестал верить в Бога. Вой­ны: гражданская, отечественная, холодная... ГУЛаг. Распад СССР… Виноваты Ленин, Сталин, Горбачев и коммунисты. Сейчас во всем виноват Ельцин, завтра еще кто-то...

А не перестал ли народ верить в Бога ДО ТОГО? До прихода большевиков, до разрушения церквей, до уничтожения священни­ков? Ведь действительная вера не в храме и не у иконостаса, но в сердце верующего. Исчезла из сердца ― не удержались и храмы. И только их восстановлением веры не вернешь. Камень ― не сердце.

Не Он оставил нас, а мы Его. Значит, нам и идти к Нему. И для каждого из нас, и для всего народа нашего это будет не риту­альная воскресная прогулка, а тяжелый и сложный Путь. Далеко не каждый убивает, не все воруют и не всякий лжет. Есть среди нас и праведники, были и святые. Но если даже один из нас убьет, украдет, обманет ― для Него это означает, что убили ― мы, и украли ― мы, и обманули ― тоже мы...

Слушайте слово Ягве, князья Содомские!

         Внемлите учению Бога нашего,

         народ Гоморрский!

К чему Мне множество жертв ваших? ―

         говорит Ягве,

Я пресыщен сожженными баранами

         и туком откормленных тельцов;

И крови быков, и ягнят, и козлов

         Я не хочу!

Когда вы приходите пред лицо Мое,

         кто требует от вас этого?

Довольно топтать дворы Мои!

         И не приносите больше ненужных даров,

         они для Меня ― отвратительное каждение!

Новомесячий, суббот и торжеств,

         постов и праздников не выношу Я,

Они Мне в тягость, Мне тяжко терпеть их.

Когда вы простираете руки ваши,

         Я отвращаю от вас свой взор;

Сколько бы вы ни молились,

         Я не слышу.

Ваши руки полны крови.

         Омойте, очистите себя!

Удалите от глаз Моих ваши злодеяния,

         перестаньте делать зло,

         научитесь делать добро:

Ищите правды, удерживайте насильника,

         защищайте сироту,

         вступайтесь за вдову.

                                               (Ис.1, 10-17)

Две с половиной тысячи лет назад у древних иудеев унич­тожили первый Храм и сожгли Ковчег завета ― самую священную реликвию. Более того, их увели в Вавилон, в плен, на чужбину. Но разве лишившись Храма, верующие лишились веры? Нет. Они, напротив, перенесли свою веру в самих себя, став как будто бы каждый частью Храма, частью Бога. И с этой верой они воздвиг­ли новый Храм. Спустя несколько столетий разрушили и его, но еще до этого, у Сихемского колодца, нам, в лице безвестной самаритянки, был открыт вечный закон религии, по которому «истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе». (Ин. 4, 23.)

Мало что так конкретно, как понятие нравственности и ничто так не насущно, как восход к ее истокам. И как всякая река начинается чистым родником, так жизнь и деятельность об­щества и каждого человека начинаются с простых и конкретных заповедей: «Не убивай!», «Не воруй!», «Не обманывай!», кото­рые живут в нас, пока мы сами существуем.

Действительное покаяние есть восход к этим ценностям, как к первооснове всей нашей жизни и деятельности, и только затем ― все политические, экономические и прочие проблемы.

Решить наоборот не получится. Уже пробовали. Достоевский исповедовал:  «спасение от отчаяния всех людей, и условие sine qua non, и залог бытия всего мира заклю­чаются в трех словах: слово, плоть, бысть и вера в эти сло­ва..."

Нам даны Слова и все, даже самые отпетые, знают: уби­вать, красть, врать ― нельзя! Но обретут эти Слова явь, ста­нут воплощением и для всех нас бытием только после того, как найдутся среди нас те, кто своей жизнью и деятельностью явятся носителем и гарантом этих заповедей. Только таким по­верят и за такими пойдут.

Но вот уже слышу: «Плетью обуха не перешибешь». (То же ведь наше, родное.)

Не перешибешь? А когда Иисус Христос вошел в Храм и стал гнать из него торговцев, менял, ростовщиков, опрокидывать их лавки, разбрасывать деньги ― почему никто не ответил Ему наси­лием, почему Его тут же не убили, в общем-то незащищенного ничем, кроме Своей чистой совести?

Да потому, что какими бы безнравственными и циничными ни были те иерусалимские торгаши ― они знали, что можно делать, а чего нельзя. И когда их стал гнать Тот, кто Своей жизнью воплощал заветные Слова, ― они оказались бессильными и подчи­нились Ему. Не случайно и на Бородинском поле, поле нашей националь­ной чести, на черном обелиске ― золотой лик Христа и только три слова:

    «В  Нём  спасение».

                                      *   *   *

Что значит возлюбить ближнего?

Кроме прочего ― это су­меть упредить его слабости и ошибки, иначе ― спасти. Что зна­чит любить свой народ? Прежде всего, быть с ним (а значит и с собою) откровенным, не потакать и не заискивать.

Философ Мамардашвили, чуя незадолго до своей смерти неч­то страшное для своего народа, был готов пойти против него: «Если мой народ изберет президентом Гамсахурдиа ― я буду про­тив своего народа!» Он знал: для народа Грузии настают времена, когда самое лучшее «за», это решиться пойти «против».

Мы уже говорили о том, что политикам надо запретить при­людно заигрывать с детьми...  Настало время, когда надо нало­жить табу на такие же игры с народом. И не только политикам, но вообще всем.

Народ включает в себя не только всех живых, но и всех мертвых (Н.Бердяев). Причем, мертвых гораздо больше. В этом некрополе пока нет только нас, живущих в одно нынешнее мгновенье,  а лишь это не дает нам права говорить от имени  всех. Это опрометчиво для нас самих, потому что, когда не будет нас, от нашего имени будут судить, вершить, требовать, вещать наши потомки.

Новая жизнь отвергает и отодвигает в прошлое лживое и циничное ― «именем народа». Заканчивается время не только прилагательного «народный» ― «народные избранники», «народ­ное мнение», «народная дипломатия» и так далее... ― уходит целая идеоло­гия и вместе с нею ― эпоха, где под именем «народ» скрывается мнимое разделение ответственности между вездесущей властью и огосударствленным обществом. Между этими деспотичными, обезличенными и едиными демо­нами ― «низами» и «верхами» ― безнадежно зажат человек.

Чтобы сохранить нас, как народ, ― мы, прежде всего, долж­ны обрести себя и для этого ― стать отдельными личностями, полноценными гражданами, обрести экономическую свободу, воз­можность накапливать, строить, выращивать, богатеть… Только став свободными гражданами, мы, все вместе, сможем стать дейс­твительно свободным народом.

   Будет ли при этом выбор каждого из нас совпадать с выбо­ром страны ― не вопрос, если мы научимся жить в согласии с другими людьми, с соседями, потом и с другими народами, дру­гими странами, если, наконец, поймем ту простую истину, что «жить надо не для себя, и не для других, а со всеми и для всех». (Н.Ф.Фёдоров.)

Примечания

[1] 1 марта в Москве убит Владислав Листьев, журналист на­ционального масштаба и коллеги убитого из «Московского комсо­мольца» с болью причитают на черном фоне: «Нас снова вынуждают писать слезами и кровью. Но если совесть еще прописана в на­шем Отечестве, если Бог не оставил страну, убийцы ответят за все». (Московский комсомолец от 3 марта 1995 г.)

Дорогие «московские комсомольцы», не Бог оставил страну и нас, а страна и мы оставили Бога. Не пишите кровью ― пишите сердцем.