22. Уходящий мир Джона Хёрта (Mississippi John Hurt). Part 3. Домик Хёрта и его могила на St.James Cemetery

 В конце Второй мировой войны Миссисипи Джон Хёрт с женой и внуками переселились в Вэлли, в небольшой домик…

Что за домик?

Это убогое деревянное строение, обшитое песочного цвета рубероидом, представляет собой нечто вроде сквозного вагончика с двумя входами-выходами, разделенного на три смежные комнатки, одна из которых – кухня. В каждой из комнат имеется по оконцу, а в кухне их два – на обе стороны. Сохранилась кое-какая домашняя утварь и более чем скромная мебель, в том числе кухонный столик, который смастерил сам Хёрт. Из одежды ничего не осталось, так как в 1963 году Джон с женой и двумя внуками переехали в Вашингтон, а сам домик этот уцелел лишь потому, что в нём устроили сарай и хранили сено для коров всё того же господина Перкинса. Уже в девяностые, при очистке дома, в нём обнаружили несколько пуговиц от хёртовских рубах – теперь это бесценные реликвии и экспонаты!.. Имеется в домике и два маленьких крыльца: одно с тыльной стороны, другое, побольше, – парадное. На этом крыльце в часы отдыха Джон Хёрт частенько играл на гитаре и пел свои знаменитые песни…

Стоял домик на территории г-на Перкинса, на которого работал Хёрт: пас его коров и телят. (Глядя на цветную фотографию, сделанную в 2009 году, можно представить, как все когда-то было: домик Хёрта стоял как раз на месте белого сарайчика.) 

В конце девяностых этот домик погрузили на платформу и перевезли на две мили вглубь холмов, на землю, принадлежащую его внучке миссис Мэри Хёрт-Райт: теперь исторический домик защищен всеми правами и за ним удобнее следить.

На прилегающей территории проводятся блюзовые фестивали, и, конечно, со всего света сюда приезжают почитатели таланта Миссисипи Джона Хёрта. Но надо иметь в виду, что великий гитарист и сингер обитал все-таки не здесь, а в Вэлли.

Сколько еще простоит этот ветхий домик? Не известно. Бесспорно, это одна из самых значительных реликвий штата Миссисипи, да что там – всей Америки! Какое счастье, что можно прилететь, приехать, прийти к этому домику и молча посидеть на его крыльце, представляя напротив себя тихого и бесконечно доброго дедушку, играющего на гитаре или рассказывающего какую-нибудь историю вроде этой:

– Тут у нас водятся и аллигаторы, и пантеры, и змеи, и еноты, а еще – собаки-водолазы, опоссумы, волки, койоты… О, Боже!.. Что ж, койоты довольно опасны для молодых телят. Волк, он опасен и для телят, и для собак, и для человека… Да…О да!.. Мой кузен, у него была гармошка, понимаете? Такая губная гармошка, он всегда носил её в кармане… Так вот, как-то он возвращался из магазина Moblin – там, у нас… которым мистер Хэмрик владел… Так он шел из этого магазина. Направлялся к… Вы знаете, я показывал вам, где жил мой брат… Так, однажды ночью он шел прямиком через лес, поспешал домой. И вот, там на него напал волк. Он кинулся на брата, лязгая зубами, представляете?! И первое, что пришло ему в голову, – забраться на дерево. И он бросился на дерево, а волк не может его достать. Так, он залез на дерево – а старый волчара всё глазел на него снизу и рычал… Тогда он вспомнил про свою гармошку… Смешно… Но он вытаскивает эту гармошку и принимается играть… И как заиграет на ней!.. Боже Всемогущий! И ему удалось слезть с дерева и далее, леском, так и шёл от того дерева до самого дома!..

Именно в дверь этого бедного домика постучал Том Хоскинс, молодой любитель блюзов, добравшийся до Вэлли по наводке…

Тихо подойдя к двери и подглядев в маленькое продолговатое отверстие, специально проковырянное для опознания незваных визитеров (кстати, по нему мы можем определить и приблизительный рост сингера, и то, что среди его столярных инструментов не было сверла!), Хёрт увидел перед собой представительного молодого человека в очках. О цели этого неожиданного визита хозяин домика не смог бы догадаться ни за что на свете, поэтому решил, что к нему нагрянули агенты ФБР, перепутав с братом, который вроде бы гнал самогон. Он уже подумал сдаться, да вовремя сообразил: поскольку пришедшему понадобился Миссисипи Джон Хёрт – а приставка Миссисипи уже давно всеми была забыта, – то его интересуют блюзы, а не самогон…

После знакомства Том Хоскинс убедился, что легендарный блюзмен жив-здоров и не прочь тряхнуть стариной… Получив его устное согласие на то, чтобы немного подзаработать на исполнении своих старых песен, Хоскинс оставил Хёрту свою гитару и отбыл в Вашингтон. Там он заручился моральной и финансовой поддержкой и, спустя неделю, вернулся за старым блюзменом. Джон Хёрт всё это время не дремал, а добросовестно и упорно репетировал старый материал, так что, когда Хоскинс прибыл в Вэлли, его глазам и ушам предстал вполне работоспособный музыкант:

«Наблюдать за его руками во время игры – совершенное волшебство. Я понял, что чувствовал Говард Картер, открывая могилу Тутанхамона и заглядывая в неё. [Херт] жив и все еще может играть! Он был ярок, энергичен, полон жизни. Я знал, что являюсь свидетелем чего-то особенного».

Так начался последний, самый бурный и самый странный (коль скоро его возвращение к музыке сравнивали с открытием гробницы Тутанхамона), период в жизни Миссисипи Джона Хёрта, продлившийся почти три с половиной года… Неожиданно для себя тихий обитатель едва заметного домика на одном из холмов в Кэрролл-каунти оказался в эпицентре явления, названного Фолк-Возрождением. Уже в конце марта 1963 года Хёрта записывали в Вашингтоне для лейбла Piedmont, специально созданного для издания его новых записей. После этого сингер вернулся в Вэлли, к своим телятам и коровам, в надежде, что его больше не потревожат. Но, как оказалось, для него всё только начиналось…

Вскоре после Ньюпорта Джон Хёрт с триумфом выступил на фолк-фестивале в Филадельфии, затем принял участие в телевизионном шоу Johnny Carson’s Tonight Show (NBC-TV), а помимо этого, давал концерты в студенческих аудиториях, кофе-хаусах и фолк-клубах… Началась его слава, к которой он не просто был не готов, но даже не знал, что это такое. У него, наконец, появились кое-какие деньги. Хёрту было крайне неудобно перемещаться между крупными городами, где его ждала очередная аудитория, и Вэлли, где ему по-прежнему надо было вести хозяйство, пасти коров и телят мистера Перкинса да готовиться к сбору хлопка и кукурузы… Он уже мог позволить себе отказаться от всего этого, но не решался до самой осени: как бросить то, чем ты жил и чем кормился семь десятилетий?! Наконец в сентябре 1963 года Джон Хёрт вместе с женой Джесси Ли и двумя внуками – семилетней Эллой Мэй (Ella Mae) и пятилетним Эндрю (Andrew) – покинули свой жёлтоватый вагончатый домик в Вэлли и переехали в Вашингтон, где поселились в одной из квартир в трехэтажном доме номер 30 на Rhode Island Avenue NW.

Три года спустя Хёрт вернулся в родной Миссисипи уже будучи серьезно больным и уставшим от трехлетней шумихи вокруг себя. Вместе с женой и внуками он поселился в Гренаде, где перед этим купил (конечно же не для себя!) небольшой дом. Прожить в нём долго ему не пришлось: 2 ноября 1966 года Миссисипи Джон Хёрт скончался в местном госпитале... 

Похоронен Джон Хёрт на семейном кладбище St.James Cemetery, на одном из холмов близ Вэлли, в том месте, рядом с которым прошла вся его жизнь. Его могила – одна из главных блюзовых святынь. Несмотря на относительную удаленность и узкую извилистую грунтовую дорогу, сюда приезжает много поклонников Хёрта. Они поднимаются на покрытые лесом холмы, с которых обозревают Дельту, а затем, пробравшись через заросли, идут по лесной тропинке мимо могил родственников Джона Хёрта, подходят к скромному надгробию и, оставшись в совершенной тишине, стараются пробыть здесь как можно дольше…

              Читайте нашу главу о Джоне Хёрте из 2-го тома «Пришествие блюза»